Враг

Балканская война закончилась, и на седьмой день мира отдалённый гарнизон где-то в глубине Боснии занимался разминированием собственных полей: пары солдат методично рыли штыком землю, другие проверяли датчики, запах пороха и нагретого металла ещё висел в воздухе. Настроение было приподнятым — все уже мысленно представляли гражданскую жизнь, холодные напитки и тишину дома, оставалось только дождаться смены. Служивые шагали по выжженной траве легко, шутили друг с другом, у каждого на лице читалось усталое, но надеющееся облегчение. Небольшая группа, отправленная обследовать заброшенную фабрику за километр от лагеря, вернулась с человеком, которого никто раньше не видел. Его привели в палатку для допроса и поставили посреди ламп и карт. Он не ел и не пил, его взгляд был необычен — спокойный, будто за гранью привычного страха, ответы короткие, витиеватые и полны тайн. В голосе слышалось что-то, что притягивало и отталкивало одновременно; он говорил так, что у слушавших появлялось чувство неизбежности, как будто найденный смысл заставлял сердце биться медленнее. Поначалу это воспринимали как эксцентричность, потом заметили, что некоторые менты перестали спорить, отбросили свои привычные ритуалы — табачный дым, гнев, браваду. Один за другим солдаты начинали следовать за ним мыслями и поступками, словно невидимая нить плела вокруг их воли. Дежурные сторожа, наперечёт смеявшиеся утром, теперь ходили бледные и молчаливые, сжимая оружие без привычной решимости. Семь дней мира превратились в долгую ночь — в гарнизоне начался настоящий ад…